Несмотря ни на что, я улыбнулся.
– И она недовольная была, – добавила Света. – Улыбалась, но криво. Словно хотела еще посидеть, а пришлось уходить.
Она опять задумалась.
– Аура женщины! – резко выкрикнул шеф. – Ты помнишь ее! Кидай мне слепок!
Он повысил голос и сменил тон. Конечно, никто в ресторане его не услышал. Но по лицам людей прошли судорожные гримасы, официант, несший поднос, споткнулся, уронил бутылку вина и два хрустальных фужера.
Светлана тряхнула головой – шеф ввел ее в транс так непринужденно, словно она была простым человеком. Я видел, как расширились ее зрачки и легкая радужная полоска протянулась между лицами девушки и шефа.
– Спасибо, Света, – сказал Борис Игнатьевич.
– У меня получилось? – удивленно спросила девушка.
– Да. Можешь считать себя магом седьмой ступени. Я сообщу, что зачет принял лично. Антон!
Теперь я посмотрел в глаза шефу.
Толчок.
Струящиеся нити энергии, неведомой людям.
Образ.
Нет, я не видел лица подруги Дикаря. Я видел ауру, что куда больше. Синевато-зеленые слои перемешанные, будто мороженое в вазочке, маленькое коричневое пятнышко, белая полоса. Аура достаточно сложная, запоминающаяся и в целом симпатичная. Мне стало не по себе.
Она любит его.
Любит и на что-то обижается, считает, что он ее разлюбил, и все равно терпит и готова терпеть дальше.
По следу этой женщины я найду Дикаря. И сдам его Трибуналу – на верную смерть.
– Н-нет, – сказал я.
Шеф смотрел на меня с сочувствием.
– Она же ни в чем не виновата! И она его любит, вы же видите!
Ныла в ушах заунывная музыка, и никто из людей не отреагировал на мой крик. Хоть по полу катайся, хоть под чужие столики ныряй – ноги подожмут и продолжат поглощать индийские блюда.
Светлана смотрела на нас. Она запомнила ауру, но вот расшифровать ее не смогла: это уже шестая ступень.
– Тогда погибнешь ты, – сказал шеф.
– Я знаю за что.
– А ты не думал о тех, кто любит тебя, Антон?
– Этого права у меня нет.
Борис Игнатьевич криво усмехнулся:
– Герой! Ах какие мы все герои! Ручки у нас чистые, сердца золотые, ноги по дерьму не ступали. А женщину, что отсюда увели, помнишь? Детей ревущих помнишь? Они-то не Темные. Обычные люди, которых мы обещали защищать. Сколько мы взвешиваем каждую плановую операцию? Почему аналитики, пусть я и кляну их каждый миг, с седыми головами в пятьдесят лет ходят?
Как недавно я отчитывал Светлану, отчитывал уверенно и властно, так теперь шеф хлестал меня по щекам.
– Ты Дозору нужен, Антон! Света – нужна! А вот психопат, пусть даже добрый, – не нужен! Кинжальчик в руки взять да по подворотням и туалетам Темных отлавливать – просто. О последствиях не думать, вину не взвешивать. Где наш фронт, Антон?
– Среди людей. – Я опустил взгляд.
– Кого мы защищаем?
– Людей.
– Нет абстрактного Зла, ты-то должен это понимать! Корни – здесь, вокруг нас, в этом стаде, что жует и веселится через час после убийства! Вот за что ты должен бороться. За людей. Тьма – это гидра, и чем больше голов отсечешь, тем больше их вырастет! Гидр голодом морят, понимаешь? Убьешь сотню Темных – на их место встанет тысяча. Вот почему Дикарь – виновен! Вот почему ты, именно ты, Антон, найдешь его. И заставишь явиться на суд. Добровольно или принуждением.
Шеф вдруг замолчал. Резко поднялся.
– Уходим, девочки.
Я уже не замечал подобного обращения. Вскочил, подхватил сумочку – непроизвольным, рефлекторным движением.
Шеф зря дергаться не станет.
– Быстро!
Неожиданно я понял, что мне надо посетить то самое место, где встретил смерть незадачливый Темный маг. Но даже не рискнул об этом заикнуться. Мы двинулись к выходу так поспешно, что охрана непременно остановила бы, будь она способна нас увидеть.
– Поздно, – тихо сказал шеф у самых дверей. – Заболтались.
В ресторан вошли, будто просочились, трое. Два крепких парня и девушка.
Девушку я знал. Алиса Донникова. Ведьмочка из Дневного Дозора. Ее глаза округлились, когда она увидела шефа.
А следом двигались два неуловимых, невидимых, идущих сквозь сумрак силуэта.
– Прошу задержаться, – хрипло, будто у нее разом в горле пересохло, сказала Алиса.
– Прочь. – Шеф слегка повел ладонью, и Темных стало отжимать в стороны, к стенам. Алиса накренилась, пытаясь сопротивляться упругой стене, но силенки были неравны.
– Завулон, взываю! – взвизгнула она.
Ого. Ведьмочка-то в любимицах главы Дневного Дозора, раз имеет право вызова!
Из сумрака вынырнули еще двое Темных. На взгляд я определил их как боевых магов третьей-четвертой ступени. Конечно, до Бориса Игнатьевича им далеко, да и я способен помочь шефу, но протянуть время они сумеют.
Шеф это тоже понял.
– Что вам надо? – властно спросил он. – Это время Ночного Дозора.
– Совершено преступление. – Глаза у Алисы горели. – Здесь, и недавно. Убит наш брат, убит кем-то из… – Ее взгляд буравил то шефа, то меня.
– Из кого? – с надеждой спросил шеф. Ведьма на провокацию не поддалась. Рискни она, при своем статусе и не в свое время, бросить Борису Игнатьевичу такое обвинение – он размазал бы ее по стене.
Причем ни на секунду не задумался бы о взвешенности такого поступка.
– Кем-то из Светлых!
– Ночной Дозор не имеет понятия о преступнике.
– Мы официально просим содействия.
Да. Теперь отступать было некуда. Отказ в содействии другому Дозору – почти объявление войны.
– Завулон, к тебе взываю! – повторно выкрикнула ведьма. У меня родилась робкая надежда, что глава Темных ее не слышит или чем-то занят.
– Мы готовы к сотрудничеству, – сказал шеф. В голосе его был лед.
Я оглянулся на зал поверх широких плеч магов – Темные уже взяли нас в кольцо, явно намереваясь держать у самых дверей. Да, в ресторане творилось что-то небывалое.
Народ жрал.
Чавканье стояло такое, будто за столиками сидели свиньи. Тупые, остекленевшие взгляды, в пальцах сжаты столовые приборы, но еду загребают ладонями, давятся, фыркают, отплевываются. Благообразный пожилой человек, мирно ужинавший в окружении трех охранников и юной девицы, хлебает вино прямо из бутылки. Симпатичный юноша, явно из «яппи», и его милая подружка вырывают друг у друга тарелку, обливаясь жирным оранжевым соусом. Официанты носятся от столика к столику и мечут, мечут едокам тарелки, чашки, бутылки, жаровни, вазочки…
У Темных свои методы отвлечения посторонних.
– Кто-либо из вас присутствовал в ресторане в момент убийства? – торжествующе спросила ведьма. Шеф помолчал.
– Да.
– Кто?
– Мои спутницы.
– Ольга, Светлана. – Ведьма пожирала нас взглядом. – Здесь не присутствовал Иной, сотрудник Ночного Дозора, чье человеческое имя – Антон Городецкий?
– Кроме нас, здесь не было сотрудников Дозора! – быстро сказала Светлана. Хорошо, но слишком быстро. Алиса нахмурилась, понимая, что ее вопрос был сформулирован слишком расплывчато.
– Тихая ночь, не правда ли? – донеслось от дверей.
Завулон явился на Зов.
Я смотрел на него, обреченно понимая, что Высшего мага не обманет маскировка. Он мог не распознать в Илье шефа, но старого лиса на один фокус дважды не поймать.
– Не слишком тихая, Завулон, – просто сказал шеф. – Отгони свое быдло, или я сделаю это за тебя.
Темный маг выглядел точно так же, будто время остановилось, будто ледяную зиму не сменила теплая, хоть и запоздалая весна. Костюм, галстук, серая рубашка, старомодные узкие туфли. Впалые щеки, тусклый взгляд, короткая стрижка.
– Я знал, что мы встретимся, – сказал Завулон.
Смотрел он на меня. Только на меня.
– Как глупо. – Завулон покачал головой. – Зачем тебе это нужно, а?
Он сделал шаг, Алиса шмыгнула прочь с его пути.
– Хорошая работа, достаток, удовлетворенное самолюбие, все радости мира – в твоих руках, надо лишь вовремя придумать, что будет Добром на этот раз. И все-таки – неймется. Я не понимаю тебя, Антон.
– А я не понимаю тебя, Завулон. – Шеф преградил ему дорогу.
Темный маг неохотно посмотрел на него.
– Значит, стареешь. В теле твоей любовницы, – Завулон хихикнул, – Антон Городецкий. Тот, кого мы подозреваем в серийных убийствах Темных. Давно он там прячется, Борис? И ты не заметил подмены?
Он опять хихикнул.
Я окинул взглядом Темных. Они еще не сообразили. Им нужна еще секунда, полсекунды.
Потом я увидел, как Светлана поднимает руки и на ладонях ее пульсирует колдовской желтый огонь.
Зачет на пятый уровень силы принят, вот только в этой схватке мы проиграем. Нас трое. Их – шестеро. Если Светлана ударит – спасая не себя, меня, уже утопшего в дерьме с головой, – начнется побоище.
Я прыгнул вперед.
Как хорошо, что у Ольги такое тренированное и крепкое тело. Как хорошо, что все мы – и Светлые, и Темные – отвыкли полагаться на силу рук и ног, на простой, незатейливый мордобой. Как здорово, что Ольга, лишенная большей части своей магии, этим искусством не пренебрегает.
